Share |

Владелец крупнейшей девелоперской компании в СНГ, Мухтар Аблязов, рассказал о том, как тюрьма только помогла ему воспитать характер, и дала новый импульс к бизнесу:


"Я когда первый раз попал там на воровскую сходку, смотрю: они на корточках сидят, что-то обсуждают. Я говорю: «Ну что вы, честное слово! Поставьте стол, ведите протокол, записывайте все». С тех пор меня на все сходки приглашали.

Мне потом говорили, что я «фартовый», другой бы там не выжил. А у меня и там было влияние: я организовывал акции протеста, наладил правильное оформление выполненных заключенными работ, нашел бухгалтеров, юристов, перекрыл систему взяточничества для администрации. Меня оттуда перебросили в «красную» зону, где содержались особо опасные преступники. Там был сущий ад, людей превращали в зомби, постоянно били и не давали спать. Еще сидя в «черной» зоне, я решил сделать все возможное, чтобы выйти на свободу. Позволить себе сгинуть в колонии, не добившись политических реформ в стране, я не мог. Тем более что без меня движение стало слабеть. Я принял предложение властей договориться.

Это, впрочем, не сняло с меня пресс. Меня избили, отбив мне все внутренние органы. Ходить я уже не мог. Очевидно, что параллельно с переговорами реализовывался другой сценарий: готовилось мое убийство. Как выяснилось, успел из зоны выйти буквально в последний момент.

— И на чем вы договорились?

— На том, что я отказываюсь от политической деятельности и занимаюсь только бизнесом. Банк при этом они обещали оставить в моей собственности. Я согласился. 14 мая 2003 г., на следующий день после выхода из тюрьмы я провел пресс-конференцию и объявил, что отныне занимаюсь только бизнесом. Впрочем, от моего бизнеса ничего почти не осталось. Я еще до тюрьмы переписал активы на моего партнера Ержана Татишева. Пока я сидел, «Астана-холдинг» был разрушен. Зерновой, автомобильный бизнес, недвижимость, авиакомпанию «Иртыш-авиа», вторую по объемам перевозок в стране, — все у меня забрали. А Татишеву банк мне отдавать запретили. В тот момент моя доля стоила минимум несколько сот миллионов долларов.

Девелопер

— Тогда вы переехали в Москву и начали новый бизнес?

— Сначала пришлось в Москве здоровьем заниматься. Через два месяца был уже на ногах, организм к удивлению врачей быстро восстановился. Благодаря моему другу Сергею Селиверстову, с которым еще в МИФИ учился, удалось сохранить маленький российский банк — Славинвестбанк (бывший «Астана-холдинг банк»). Он был там председателем совета директоров. Формально независимый Славинвестбанк по факту контролировался казахстанским БТА, но я уволил часть менеджеров из Казахстана и вернул оперативный контроль. И снова начал заниматься торговлей и инвестиционной деятельностью.

— А сколько у вас было денег на тот момент?

— К моменту переезда в Москву я располагал только несколькими миллионами. Когда у тебя небольшой капитал, берешься за то, что умеешь. Я очень серьезно изучил рынок недвижимости Москвы и понял: он будет расти, надо инвестировать. Уже через несколько месяцев я заработал около $10 млн на продаже офисной и жилой недвижимости.

— Во сколько вы оцениваете свой портфель российской недвижимости? В 2008 г. ее оценивали в $5—10 млрд.

— Мои инвестиции в жилую и коммерческую недвижимость, включая высотную (офисные и торговые центры), составили сотни миллионов долларов. Я был среди первых, кто начал высотное строительство бизнес-центров, — понял, что за высотными зданиями будущее. Стоимость портфеля быстро росла, но сейчас он мало чего стоит. Цена упала и уже близка к себестоимости.

— Тогда же вы создали ИПГ «Евразия», которая объединила активы по недвижимости. А кому, кстати, вы продали «Евразию»?

— К сожалению, из-за юридических ограничений, связанных с моими разбирательствами с казахстанским «БТА банком» в суде Великобритании, я не могу отвечать на вопросы, связанные с моими или якобы моими активами.

— Тем не менее ваше имя фигурирует в рамках уголовного дела против компании «Евразия логистик», четыре менеджера которой были арестованы российским судом в марте этого года…

— Само упоминание меня в деле «Евразии логистик» для меня большая неожиданность, поскольку российские следственные органы никогда не ставили меня в известность о наличии каких-либо уголовных дел в отношении меня и не предпринимали никаких мер для проведения следственных действий с моим участием. Я абсолютно уверен, что ни в Казахстане, ни в России я не совершал никаких преступлений. Причина моего включения в число подозреваемых по этому делу заключается в моем политическом конфликте с властями Казахстана. Нынешние атаки на меня — следствие этого конфликта. Мне очень жаль, что некоторые представители правоохранительных органов России были введены в заблуждение казахстанской стороной, которая явно злоупотребляет Минской конвенцией о правовой помощи.

Жертва национализации

— Так почему президент Назарбаев сменил гнев на милость?

— В декабре 2004 г. Ержан Татишев погиб на охоте. А в феврале 2005 г. Нурсултан Назарбаев пригласил меня в Астану и попросил, чтобы я вернулся и возглавил «БТА банк». В то время структура владельцев банка была очень запутана, но фактически Татишев контролировал около 70% акций (из них 20% — напрямую), 9% владели представители Назарбаева, оставшийся пакет был у западных банков и инвестиционных фондов, включая IFC, Raiffeisen и ряд других. Банку нужен был сильный управленец. Капитал БТА к тому моменту был свыше $400 млн, активы — свыше $4 млрд, это был третий банк страны. Кстати, к моменту национализации БТА в начале 2009 г. активы банка составляли около $30 млрд, а капитал — $4 млрд. А в августе 2007 г. мы оценивали стоимость «БТА банка» примерно в $12 млрд. На нашей встрече в 2005 г. Назарбаев предложил: я возвращаюсь, получаю контроль в «БТА банке» и половину переписываю на того, кого он укажет. Он объяснял, что это «для надежности», так как дивиденды ему не нужны, но так я докажу свою лояльность и буду под контролем.

— Формально ведь акции БТА были у вдовы вашего партнера. Вы уговорили ее отдать контрольный пакет?

— Я не сильно был заинтересован в том, чтобы вдова Татишева переписывала мои акции на меня, потому что это значило бы, что я должен отдать половину Назарбаеву. Она к тому времени уехала в Австрию. Мы договорились, что я возглавляю совет директоров и управляю банком, а акции выкуплю у нее в течение определенного периода времени.

— И когда конфликт с президентом достиг апогея?

— Он тлел постоянно, но было не до меня: то выборы, то конфликты с зятьями. В январе 2007 г. зятя Назарбаева Рахата Алиева обвинили в попытке госпереворота. Осенью 2007 г. начинается кризис, обвал рынков, кризис и в Казахстане. 23 февраля 2008 г. Назарбаев на встрече в Москве объявил мне ультиматум: до 1 апреля 2008 г. я оформляю на его доверенное лицо 50% акций БТА.

— Но вы не стали ничего оформлять?

— 28 марта 2008 г. нам предъявил претензии финнадзор, обвинив в том, что у банка не хватает резервов, что нарушались нормативы и у регулятора есть возможность ввести внешнее управление. Я сказал, если вы это сделаете, то имейте в виду, что мы $16 млрд кредитов привлекли. Если хотите, забирайте и получайте требования на эту сумму, а если еще добавить и кросс-дефолт других банков в стране, то получите претензий на все $50 млрд. Они отозвали требования. Смерть была отложена.

Мы продолжили работать в обычном режиме и к концу 2008 г. провели платежи в счет ранее привлеченных кредитов на сумму $1,2 млрд. Несмотря на плохой рынок, банк завершил 2008 год с прибылью в $100 млн. А в конце октября 2008 г. правительство Казахстана предложило четырем крупнейшим банкам некую «помощь» в обмен на участие в капитале. Банкам помощь была не нужна, под ее предлогом Назарбаев хотел установить свой контроль над банковским сектором. При этом в отличие от других банков правительство намеревалось приобрести самый большой пакет в БТА — 63%. Но в итоге мы договорились, что участие агента правительства — госфонда «Самрук-казына» в каждом банке составит 25% при сохранении ранее указанных к распределению сумм. БТА одним из первых подписал четырехсторонний меморандум, предусматривающий реализацию этой схемы.

В январе 2009 г. и уже без согласования с банками правительство опять изменило схему поддержки финансового сектора и объявило о выделении $2 млрд «Халык банку» и Казкоммерцбанку (в которых уже присутствовали интересы семьи Назарбаева), не объясняя, почему из схемы выпали «БТА банк» и «Альянс банк».

В январе БТА в плановом порядке погасил свыше $400 млн, включая $250 млн евробондов. Часть российских проектов была рефинансирована с возвратом средств в Казахстан, еще часть должна была быть рефинансирована в марте 2009 г. для аккумулирования средств на погашение международных обязательств БТА.

30 января 2009 г. общее собрание акционеров БТА одобрило допэмиссию, обеспечивающую 25% участия фонда «Самрук-казына». А 2 февраля АФН рекомендовало правительству провести принудительную эмиссию, в результате которой «Самрук-казына» становился владельцем 75,1% акций БТА. Причем соответствующие поправки в банковское законодательство были приняты 13 февраля и объявлены вступившими задним числом в действие с 1 января. Накануне захвата банка я уехал в Москву на два дня, раздал указания, а потом улетел в Лондон.

— По версии генпрокуратуры Казахстана, вы и ваш заместитель Жаксылык Жаримбетов руководили организованной группой, похитившей средства АО «БТА банк» и АО «Темирбанк» на сумму $10 млрд.

— Это абсолютная ерунда. Когда произошел захват банка и смена собственника, у инвесторов появилось право досрочно требовать возврата кредитов. Конечно, наступил дефолт: за две недели порядка $2 млрд банк потерял. Все, что правительство Казахстана инвестировало ($1,4 млрд), вкладчики тут же вынесли из банка. Банк объявил реструктуризацию, а во всем обвинили меня. Откуда сумма в $10 млрд? Думаю, они считают международный портфель — все, что банк инвестировал за пределами Казахстана.

— Прокуроры считают, что, руководя банком, вы выдавали кредиты собственным фирмам под залог имущества с завышенной оценочной стоимостью, несуществующего имущества или под залог земель, обесценившихся с началом кризиса.

— Деятельность банка была прозрачной, и увод денег в свой карман был невозможен. Мы находились под постоянным контролем регулирующих органов, международных рейтинговых агентств и независимых аудиторов — компании Ernst & Young. Мы активно вели работу по выводу банка на IPO и хотели заработать на капитализации. Это исключает любые махинации.

— А казахские власти все же утверждают, что вы выводили деньги в российский банк, а казахстанский обвешивали долгами и залогами.

— Это неправда, потому что с октября 2008 г. до конца года я завел с других рынков в Казахстан $1 млрд, а в I квартале 2009 г. завел бы еще $1 млрд, что было известно правительству. Российский банк развивался самостоятельно, и он казахстанскому ничего не должен.

Инвестор

— В какой момент казахстанский «БТА банк» перестал контролировать российский?

— В июле 2008 г. российский БТА увеличивал уставный капитал на $300 млн. Эти средства были инвестированы российскими участниками банка, поскольку в то время казахстанский регулятор запрещал осуществлять инвестиции за пределами страны. В итоге все участники российского БТА в июле 2008 г. подписали соглашение о долевом участии и колл-опционе. По этому документу «БТА Казахстан» мог выкупить обратно свою контрольную долю участия в российском банке в течение семи лет, а до этого получал право давать директивы другим участникам по голосованию на общих собраниях — т. е. по сути оставался мажоритарным акционером. Чтобы это право у казахстанского БТА возникло, требовался ряд действий: одобрение советом директоров «БТА Казахстан», получение разрешения со стороны регулирующих органов Казахстана и согласия ЦБ и ФАС России. Все это выполнено не было. А поскольку колл-опцион предусматривал возможность его прекращения из-за смены контроля, в апреле 2009 г. соглашение было расторгнуто российскими совладельцами. Сейчас доля «БТА Казахстан» в российском БТА (он недавно переименован в «АМТ банк») — 22,3%.

— Недавно «АМТ банк» раскрыл информацию о бенефициарах. Вы признали за собой 20%, но участники рынка считают вас единственным собственником. Не собираетесь публично оформить за собой контроль?

— Я рассматриваю инвестиции в банковский сектор как в стратегический и пока не собираюсь уходить из него.

— Во второй половине прошлого года российский и казахстанский БТА находились в состоянии корпоративного конфликта. Закончилась ли эта история?

— Считаю, что закончилась — по крайней мере в рамках цивилизованного юридического разбирательства. Вы знаете, что казахстанский участник оспаривал решения собраний участников российского БТА от 13 и 29 апреля, а также 11 августа 2009 г., в том числе решение о смене наименования банка. В августе и октябре 2009 г. и в марте этого года Арбитражный суд Москвы в исках отказал. Апелляционная инстанция оставила решения по собраниям 13 и 29 апреля без изменения. Кроме того, казахстанский БТА в 2009 г. подавал иск с требованием обязать российских участников ООО «БТА банк» исполнять условия соглашения о колл-опционе, но в декабре прошлого года сам отказался от своих требований.

— За счет каких средств вы поддерживаете «АМТ банк»? Когда он до конца расплатится с Центробанком?

— Я уверен, что в «АМТ банке» сегодня работает одна из самых профессиональных управленческих команд на российском финансовом рынке. Банк в течение 2009 г. увеличил резервы с 3,8 млрд до 10,5 млрд руб., существенно укрепил кредитный портфель, получил значительную финансовую поддержку от участников финансового рынка в размере 1,8 млрд руб. По заключению ЦБ, эти займы признаются субординированными и средства могут быть включены в состав источников дополнительного капитала банка. Докапитализация позволяет банку поддерживать показатель достаточности капитала на уровне, существенно превышающем как среднерыночное значение, так и требования ЦБ.

Что касается беззалоговых кредитов, то известно, что Банк России одобрил бизнес-модель «АМТ банка» и пролонгировал кредитные договоры. Сегодня размер задолженности «АМТ банка» перед ЦБ сокращен с 24,9 млрд руб. в начале прошлого года до 10,5 млрд руб. Оставшуюся сумму мы вернем по согласованному с ЦБ графику.

Кстати, я считаю очень грамотными действия российского правительства и ЦБ России по поддержке финансового сектора. Политика ЦБ в отличие от казахстанского регулятора, выступившего, по сути, инструментом отъема бизнеса, была в кризис рыночной и профессиональной.

— В сентябре 2009 г. в российском БТА были проведены обыски, и тогда же появились первые обвинения в ваш адрес со стороны следственного комитета МВД. Вас подозревают в организации в России хищения активов казахстанского банка в размере более чем $70 млн.

— Как и в случае с «Евразией логистик», обо всем этом я узнаю почему-то из прессы — официальных обвинений против меня так и нет. А события сентября прошлого года я расцениваю как давление на меня через российский БТА. Когда казахстанский участник российского БТА исчерпал легитимные способы борьбы, в ход пошли «непарламентские» методы: штампование в Казахстане уголовных дел и попытки ввести в заблуждение российские правоохранительные органы относительно того, что эти дела имеют хоть какое-то обоснование.

Мне кажется, что эти действия казахстанского БТА напоминают известную поговорку: «Назло бабушке отморожу уши», ведь их попытки затруднить деятельность «АМТ банка» снижают стоимость их же доли в нем. Вряд ли это нравится кредиторам БТА, обсуждающим сейчас реструктуризацию его задолженности.

— А на чем базировались ваши взаимоотношения с ФК «Еврокоммерц» и ее топ-менеджерами? Почему ваши финансовые структуры активно кредитовали эту факторинговую компанию?

— Российский банк был одним из кредиторов «Еврокоммерца». У нас там часть денег зависла. Он был одно время нашим крупным клиентом. Но я считал этот бизнес рискованным и последовательно с 2007 г. снижал объем его кредитования.

Иммигрант

— Проблемы с правоохранительными органами России начались после вашего обращения к руководству Китая с требованием расследовать коррупцию среди казахстанских и китайских чиновников?

— Не только к руководству Китая. Прежде всего я обратился к правоохранительным органам моей страны, в парламент и в антикоррупционный комитет правящей партии «Нур отан». Я предал гласности ставшие мне известными факты коррупции президентского зятя Тимура Кулибаева и потребовал расследования.

Речь идет о продаже в 2003—2009 гг. госпакетов акций в ведущих нефтегазовых компаниях Казахстана, которые с большим дисконтом были приобретены китайцами.

— Почему вы считаете это коррупцией?

— Это было бы невозможным без прямого участия президентской семьи — энергетика страны контролируется Кулибаевым. Так, в 2003 г. правительство Казахстана решило продать блокирующий госпакет акций АО «СНПС — Актобемунайгаз». Претендовавшей на этот актив китайской CNPC пришлось создать предприятие CNPC International (Caspian) Ltd, где 49% получил подконтрольный Кулибаеву офшор Darley Investment Services. И всего-то за $49.

Правительство объявило аукцион со стартовой ценой в $150 за акцию, но тут же признало аукцион не состоявшимся. Затем последовал второй аукцион, победителем которого сразу же была объявлена китайская компания. Предложенная ею цена составила всего $63 за акцию. Или $150 млн за весь блокпакет. В правительстве за проведение аукциона отвечал человек Кулибаева — Карим Масимов, ныне премьер-министр.

После аукциона 49% CNPC International (Caspian) были выкуплены у компании Darley структурами CNPC за $165,9 млн. То есть при цене $150 млн за пакет в 25% 12,25% продаются Кулибаевым почти за $166 млн. Учитывая, что покупка блокпакета акций АО «СНПС-Актобемунайгаз» осуществлялась за деньги CNPC, необходимости участия в сделке Darley Investment Services не было. Полученные офшором $165,9 млн достались человеку, от которого зависело решение выставить госпакет акций на продажу, цена продажи и другие условия сделки.

Это лишь один из эпизодов расследования. Другие включают продажу в 2005 г. китайцам шестого по величине производителя нефти в Казахстане — компании PetroKazakhstan, первичное размещение акций главного государственного нефтегазодобытчика KazMunaiGaz Exploration and Production (KMG EP) в 2006 г. и последующую продажу пакета акций этой компании все той же CNPC, операции в 2006 г. по продаже и перепродаже с участием китайцев компании, контролировавшей девятого по величине производителя нефти и газа — АО «Каражанбасмунай», установление контроля (опять же с участием китайской CNPC) над номером пять в казахстанской нефтегазодобыче — компанией «Мангыстаумунайгаз». Российские компании часто делали более привлекательные предложения, чем китайцы. Но правящая семья сделала ставку на Китай.

Компании транспортируют и продают нефть через дружественные Кулибаеву компании: сингапурскую Sinooil Trade (5 млн т в год по трубе) и швейцарскую Eurasia Oil AG (через Новороссийск и Баку).

Comments (0)

Опрос читателей: Поехали в Китай?

Просмотров блога