Share |

Европейское направление внешней политики КНР, которое в первом десятилетии нынешнего века (особенно в первой его половине) было одним из ключевых, сегодня, похоже, теряет былое значение. Десять лет назад Китай рассматривал Европу как плацдарм для продвижения своих геополитических и экономических интересов, как одно из главных направлений «мирного возвышения» КНР, а хорошие отношения с ЕС — как прекрасный способ повысить своё влияние в мире. Этим объяснялось и пристальное внимание китайского руководства к позиции европейских лидеров, и стремление учесть требования со стороны европейцев во внешней, а иногда и внутренней (при всех разногласиях по вопросу о соблюдении прав человека) политике.

Впрочем, уже тогда во внешней политике КНР сложилась интересная традиция, в соответствии с которой за европейское направление отвечает не глава государства, а премьер Госсовета (это подчёркивает важность экономической, а не политической составляющей отношений). Именно премьер Вэнь Цзябао до 2012 года представлял китайскую сторону на двусторонних саммитах КНР – ЕС и именно он осуществлял большую часть визитов в европейские страны. Эта традиция продолжилась и после смены власти в Пекине.

Переоценка важности европейского направления для внешней политики КНР произошла, на мой взгляд, в 2005–2006 гг. Именно тогда стало очевидно, что руководство ЕС неспособно решить ряд проблем в отношениях с Пекином: в первую очередь, ликвидировать эмбарго на поставки оружия в КНР, введённое ещё в 1989-м году в ответ на события на площади Тяньаньмэнь, и признать, наконец, Китай страной с рыночной экономикой. В итоге, китайские лидеры всё более жёстко стали реагировать на замечания европейцев относительно своей внутренней политики и на обвинения в торговом демпинге. Кроме того, важное значение приобрели другие направления китайской дипломатии — отношения с африканскими странами, со странами Юго-Восточной и Центральной Азии, появились новые форматы международного диалога — ШОС, «двадцатка», РИК и БРИКС, активизировался двусторонний диалог с США (возникли даже разговоры о пресловутой «кимерике»). Европа, раздираемая внутренними проблемами, становилась для Китая всё менее интересной, хотя и оставалась при этом крупнейшим (после США) торговым и экономическим партнёром КНР в мире. (Заметим, что примерно в то же время, в середине первого десятилетия нынешнего века, лидеры РФ перешли от европоцентризма как основы внешней политики России к более сбалансированной позиции. Этот факт открыто признал недавно президент РФ Владимир Путин в своём выступлении по поводу присоединения Крыма.)

Экономический и финансовый кризис 2008 года, который затронул страны ЕС, пожалуй, в большей степени, чем другие государства, способствовал стремительному нарастанию данной тенденции. В итоге, в Пекине произошла кардинальная переоценка роли ЕС и европейцев в мире (несмотря на то, что относительный удельный вес стран ЕС в общем объёме торгово-экономического сотрудничества Китая с остальным миром с 2008 года даже вырос). Начиная с 2009 года, делегации ЕС и отдельных европейских стран всё чаще выступали в Пекине в роли просителей экономической помощи (не переставая, впрочем, поучать китайцев по поводу прав человека и ситуации в Синьцзяне и Тибете). В то время как Китай в результате мирового экономического кризиса упрочил своё положение, окончательно превратился во вторую сверхдержаву и начал осознавать себя именно в этом качестве.

Изменение в соотношении сил открыто признаётся теперь китайскими экспертами в области международных отношений. Например, во время встречи с сотрудниками Института России, Восточной Европы и Центральной Азии АОН КНР в октябре прошлого года заместитель руководителя департамента внешней политики г-н Чжэн Юй прямо заявил, что значение отношений со странами ЕС для КНР падает, поскольку кризис затронул их сильнее, чем США. Кроме того, по мнению г-на Чжэн Юя, отношения с Вашингтоном важнее и с экономической точки зрения (ведь американцы переживают временные трудности, чего не скажешь о европейцах). Неудивительно, что объём экономических связей Китая с европейскими странами будет сокращаться, по крайней мере, в процентном отношении. Та же позиция прослеживается и в ряде научных публикаций.

Впрочем, неожиданный для наблюдателей визит в конце марта 2014 года председателя КНР Си Цзиньпина в четыре европейские страны, а также в штаб-квартиры ЮНЕСКО и ЕС свидетельствует о том, что Пекин всё же старается проводить сбалансированную внешнюю политику и стремится повысить уровень контактов на европейском направлении (возможно, временно).

Выбор стран, которые посетил Цзиньпин в ходе своего европейского турне, предсказуем: Германия — основной партнёр Китая в Европе (на ФРГ приходится треть китайско-европейской торговли), Франция — традиционный партнёр, с которым ровно полвека назад КНР установила дипотношения (Париж был первой западной столицей, признавшей коммунистический Китай), Бельгия (где расположена штаб-квартира ЕС), а также Голландия, имеющая давнюю историю отношений с Китаем и второй после Германии объём двусторонней торговли. При этом особенно подчёркивалось, что это первый за 8 лет визит председателя КНР в Германию, первый в истории визит в штаб-квартиру ЕС и в Голландию, первый за 27 лет визит в Бельгию.

Комментируя итоги турне Си Цзиньпина, китайские эксперты подчёркивали, что за последнее время в отношениях КНР и ЕС произошли серьёзные изменения. Прежде всего, речь идёт о переходе от торговли к взаимным инвестициям (правда, с 2012 года годовой объём китайских инвестиций в европейскую экономику значительно превышает капиталовложения ЕС в КНР). Активизируется и стратегический диалог (по мнению китайских экспертов, консультации КНР и ЕС по вопросам развития стран Африки, Центральной Азии, Латинской Америки свидетельствуют о том, что Европейский союз «выходит из тени НАТО» и активно пытается участвовать в создании системы международной безопасности). Политологи отмечают также желание Китая привлечь европейские страны к своим проектам «Нового шёлкового пути» (судя по тому, что во время визита в Сочи Си Цзиньпин лоббировал присоединение России к этим проектам, его можно считать их главным «локомотивом»). Кроме того, китайская сторона рассчитывает начать, наконец, переговоры о создании совместной зоны свободной торговли с ЕС (пока китайцам удалось заключить договор о формировании такой зоны только со Швейцарией, не входящей в Союз).

По словам китайских комментаторов, ранее контакты между Пекином и Брюсселем осуществлялись на уровне премьер-министров, поскольку глава Европейской комиссии, как и китайский премьер, заведует, в первую очередь, торгово-экономическими вопросами. Однако некоторые эксперты полагают, что рабочий механизм китайско-европейских отношений может измениться. Хотя это и не противоречит вынесенному в начало статьи выводу о том, что важность отношений с ЕС для Китая продолжает снижаться.

С другой стороны, активно используя так называемую «мягкую силу», китайцы сформировали положительный имидж КНР в Европе и положили начало своеобразному «китайскому буму». Похоже, что года культуры, обмен студентами, многочисленные семинары, межпартийные связи, институты Конфуция, косвенная покупка экспертов и специалистов по Китаю путём приглашения их на работу и стажировку в стране (с соответствующим финансовым обеспечением) — в конце концов дали свои плоды. И теперь китайские комментаторы с удовлетворением констатируют, что европейские страны охватила «китайская волна», и проводят аналогии с XVIII веком, когда Европа переживала бум увлечения Китаем.

Правда, нынешняя волна, по их мнению, более продолжительна и насыщена. По той причине, что на данный момент отношения Китая и Европы не отягощены тяжёлым историческим наследием. В экономической сфере стороны дополняют друг друга, к тому же КНР остаётся вторым по величине торговым партнёром ЕС. Европа же, которой жизненно необходимо восстановление экономики после затянувшегося долгового кризиса, рассчитывает на дальнейшее привлечение китайских инвестиций и приток туристов из Китая.

Всё это способствует подъёму общего интереса к КНР. В массовом сознании Китай больше не окутан тайнами. Это — символ настоящего. «Сделано в Китае» — уже не клеймо, говорящее о низком качестве изделия, теперь эту надпись можно увидеть на продукции, созданной с помощью новейших технологий. У китайской корпорации «Саньи» есть своя производственная база в Германии, китайские суда — частые гости в портах Гамбурга и Роттердама, китайские телекоммуникационные компании «Хуавэй» и «Чжунсин» открывают свои офисы по всей Европе.

В результате, по мнению некоторых экспертов, отношение Европы к китайской модели резко изменилось: на смену сомнениям пришло восхищение. И, пожалуй, с отдельными оговорками с этим утверждением можно согласиться.

Источник: http://www.odnako.org/blogs/silniy-kitay-slabaya-evropa-o-novom-sootnoshenii-sil-v-evrazii-chast-i/